Неточные совпадения
Глухонемая бросилась к девушке и принялась ее
душить в своих могучих
объятиях, покрывая безумными поцелуями и слезами ее лицо, шею, руки.
Снегурочка, обманщица, живи,
Люби меня! Не призраком лежала
Снегурочка
в объятиях горячих:
Тепла была; и чуял я у сердца,
Как сердце
в ней дрожало человечье.
Любовь и страх
в ее
душе боролись.
От света дня бежать она молила.
Не слушал я мольбы — и предо мною
Как вешний снег растаяла она.
Снегурочка, обманщица не ты:
Обманут я богами; это шутка
Жестокая судьбы. Но если боги
Обманщики — не стоит жить на свете!
Все наши вас крепко обнимают, а я вас готов
задушить в крепких
объятиях.
Я тотчас догадался, что это добрая его няня, столько раз им воспетая, — чуть не
задушил ее
в объятиях.
Но, почти помимо их сознания, их чувственность — не воображение, а простая, здоровая, инстинктивная чувственность молодых игривых самцов — зажигалась от Нечаянных встреч их рук с женскими руками и от товарищеских услужливых
объятий, когда приходилось помогать барышням входить
в лодку или выскакивать на берег, от нежного запаха девичьих одежд, разогретых солнцем, от женских кокетливо-испуганных криков на реке, от зрелища женских фигур, небрежно полулежащих с наивной нескромностью
в зеленой траве, вокруг самовара, от всех этих невинных вольностей, которые так обычны и неизбежны на пикниках, загородных прогулках и речных катаниях, когда
в человеке,
в бесконечной глубине его
души, тайно пробуждается от беспечного соприкосновения с землей, травами, водой и солнцем древний, прекрасный, свободный, но обезображенный и напуганный людьми зверь.
Мари видела, что он любит ее
в эти минуты до безумия, до сумасшествия; она сама пылала к нему не меньшею страстью и готова была броситься к нему на шею и
задушить его
в своих
объятиях; но по свойству ли русской женщины или по личной врожденной стыдливости своей, ничего этого не сделала и устремила только горящий нежностью взор на Вихрова и проговорила...
Для всех воскрес Христос! Он воскрес и для тебя, мрачный и угрюмый взяточник, для тебя, которого зачерствевшее сердце перестало биться для всех радостей и наслаждений жизни, кроме наслаждений приобретения и неправды.
В этот великий день и твоя
душа освобождается от тяготевших над нею нечистых помыслов, и ты делаешься добр и милостив, и ты простираешь
объятия, чтобы заключить
в них брата своего.
Дамы высшего круга, забыв приличие, высунулись из лож — и так прошло все явление довольно тихо; но когда привели детей, Эйлалия кинулась
в объятия мужа с каким-то потрясающим
душу воплем, так что вздрогнула вся толпа; с сестрой управляющего палатой государственных имуществ сделалось дурно.
—
В самом деле, — продолжал Петр Иваныч, — какое коварство! что за друг! не видался лет пять и охладел до того, что при встрече не
задушил друга
в объятиях, а позвал его к себе вечером, хотел усадить за карты… и накормить…
Она бы тотчас разлюбила человека, если б он не пал к ее ногам, при удобном случае, если б не клялся ей всеми силами
души, если б осмелился не сжечь и испепелить ее
в своих
объятиях, или дерзнул бы, кроме любви, заняться другим делом, а не пил бы только чашу жизни по капле
в ее слезах и поцелуях.
К вам простираю
объятия, широкие поля, к вам, благодатные веси и пажити моей родины: примите меня
в свое лоно, да оживу и воскресну
душой!»
То, что они сделали вдвоем, несколько мгновений тому назад — это отдание своей
души другой
душе, — было так сильно, и ново, и жутко; так внезапно все
в их жизни переставилось и переменилось, что они оба не могли опомниться и только сознавали подхвативший их вихорь, подобный тому ночному вихрю, который чуть-чуть не бросил их
в объятия друг другу.
Илюшу он чуть было не
задушил в своих
объятиях.
— Елена, сжалься надо мной — уйди, я чувствую, я могу умереть — я не выдержу этих порывов… вся
душа моя стремится к тебе… Подумай, смерть едва не разлучила нас… и теперь ты здесь, ты
в моих
объятиях… Елена…
А он стоял неподвижно, он окружал своими крепкими
объятиями эту молодую, отдавшуюся ему жизнь, он ощущал на груди это новое, бесконечно дорогое бремя; чувство умиления, чувство благодарности неизъяснимой разбило
в прах его твердую
душу, и никогда еще не изведанные слезы навернулись на его глаза…
Алексей Степаныч чуть не
задушил в своих
объятиях еще мокрого немца; домашних же своих он давно уже всех перецеловал и со всеми поплакал.
— Ты моя жена, уже полгода, но
в твоей
душе ни даже искры любви, нет никакой надежды, никакого просвета! Зачем ты вышла за меня? — продолжал Лаптев с отчаянием. — Зачем? Какой демон толкал тебя
в мои
объятия? На что ты надеялась? Чего ты хотела?
«Всё видит, а — допускает!..» — думал он хмуро, чувствуя, что
душа его заплуталась
в неразрешимом противоречии. Шёл к Олимпиаде и
в её
объятиях прятался от своих дум, тревог.
Мамаева. Вы герой! Вы герой! Ваше имя будет записано
в историю. Придите
в мои
объятия. (Обнимает его.) Ну, прощайте,
душа моя! Жду вас сегодня вечером. (Уходит.)
Городулин. Позвольте узнать. Объявите решение, без того не казнят. Если вы решили
задушить меня
в своих
объятиях, я апеллировать не буду.
Как тяжко мертвыми устами
Живым лобзаньям отвечать
И очи, полные слезами,
Улыбкой хладною встречать!
Измучась ревностью напрасной,
Уснув бесчувственной
душой,
В объятиях подруги страстной
Как тяжко мыслить о другой!..
Лидия. Теперь уж, когда мне придет
в голову
задушить тебя
в своих
объятиях, так и
задушу. Ты мне позволь.
— Да; раз… один; но бесконечный! — и он смял и
задушил ее
в своих
объятиях.
Я должен вам признаться, милые слушатели, что Борис Петрович — боялся смерти!.. чувство, равно свойственное человеку и собаке, вообще всем животным… но дело
в том, что смерть Борису Петровичу казалась ужаснее, чем она кажется другим животным, ибо
в эти минуты тревожная
душа его, обнимая все минувшее, была подобна преступнику, осужденному испанской инквизицией упасть
в колючие
объятия мадоны долорозы (madona dolorosa), этого искаженного, богохульного, страшного изображения святейшей святыни…
Вадим стоял под густою липой, и упоительный запах разливался вокруг его головы, и чувства, окаменевшие от сильного напряжения
души, растаяли постепенно, — и отвергнутый людьми, был готов кинуться
в объятия природы; она одна могла бы утолить его пламенную жажду и, дав ему другую
душу или новую наружность, поправить свою жестокую ошибку.
В пространстве синего эфира
Один из ангелов святых
Летел на крыльях золотых,
И
душу грешную от мира
Он нес
в объятиях своих.
И сладкой речью упованья
Ее сомненья разгонял,
И след проступка и страданья
С нее слезами он смывал.
Издалека уж звуки рая
К ним доносилися — как вдруг,
Свободный путь пересекая,
Взвился из бездны адский дух.
Он был могущ, как вихорь шумный,
Блистал, как молнии струя,
И гордо
в дерзости безумной
Он говорит: «Она моя...
— Мне страшно, прекрасный мой! — прошептала Суламифь. — Темный ужас проник
в мою
душу… Я не хочу смерти… Я еще не успела насладиться твоими
объятиями… Обойми меня… Прижми меня к себе крепче… Положи меня, как печать, на сердце твоем, как печать, на мышце твоей!..
Загоскин же, услыхавши мое имя, как буря восстал из-за стола, разбрасывая бумаги, опрокидывая кресла, давя людей, ворвался
в канцелярию, вырвал меня у Кокошкина и, говоря без преувеличения, едва не
задушил в своих
объятиях: впрочем, это была его обыкновенная манера.
В самом деле, через несколько дней я встретился с ним у того же Кокошкина, и Загоскин, предупрежденный обо мне
в хорошую сторону, равно и о том, что я хочу к нему приехать, что мне совестно на него взглянуть, — бросился ко мне на шею, расцеловал меня
в пух и чуть не
задушил в своих
объятиях, потому что был очень силен.
Взволнованная до глубины
души, не меньше, чем любая женщина
в первый сладкий и острый момент
объятий избранника, Стелла вскрикнула; звонкий, счастливый смех ее рассыпался
в комнате, стих и молчаливой улыбкой тронул лицо Аяна.
Но что же чувствовала она тогда, когда Эраст, обняв ее
в последний раз,
в последний раз прижав к своему сердцу, сказал: «Прости, Лиза!» Какая трогательная картина! Утренняя заря, как алое море, разливалась по восточному небу. Эраст стоял под ветвями высокого дуба, держа
в объятиях свою бледную, томную, горестную подругу, которая, прощаясь с ним, прощалась с
душою своею. Вся натура пребывала
в молчании.
Всем говорило евангелие; исчезли племена и состояния, фарисей и саддукей отвергнуты, эллин и иудей приняты; всех манило оно
в лоно божье, всех
в объятия братства — первый Адам стал
душою живущей, последний Адам есть дух животворящий.
В чертогах кедровых, среди садов прекрасных,
В объятиях сирен, ко мне любовью страстных,
Томился и скучал я жизнию своей;
Нет счастья для
души, когда оно не
в ней.
И снова принялся обнимать приятеля и тут совсем его перепачкал и вдобавок чуть не
задушил в медвежьих своих
объятиях.
Егорушка давно уж убедил ее, что он пьет с горя: вином и водкой заливает он безнадежную любовь, которая жжет его
душу, и
в объятиях развратных девок он старается вытеснить из своей гусарской головы ее чудный образ.
Внезапный взрыв страсти и раскаяния потряс его, и жалость влилась
в душу быстро, согрела его, перевернула взгляд на эту женщину, сложившийся
в нем
в течение года… Но порыва взять ее
в объятия, осыпать поцелуями не было. Он не хотел обманывать себя и подогревать. Это заставило его тут же воздержаться от всякой неосторожной ласки.
Однако любопытные стычки обоих педагогов ждут нас впереди, а здесь уместно мимоходом объяснить, чего ради
в патриотической и строго-православной
душе генерала совершился такой резкий куркен-переверкен, для чего он отнял сына у идеалиста с русским православным направлением и сам, своими руками, швырнул его
в отравленные
объятия такого смелого и ловкого нигилиста, который сразу наполнил с краями срезь амфору Сеничкиным ядом и поднес ее к распаленным устам жаждавшего впечатлений мальчика?
Сын бедного кожевника из-под Торнео, с
душою, пожираемою небесным огнем вдохновения, бежавший от
объятий отца и ласк родины, чтобы сообщить другим этот огонь, солдат, странник, студент и, наконец, слепец
в доме умалишенных — вот дивное творение, которое наследовал я после Бира.
В молодом организме Кости сразу забушевала молодая кровь и пленительный образ Маши воплотил
в себе ту искомую
в эту пору юности женщину, которой отдаются первые мечты и грезы, сладостные по их неопределенности и чистые по их замыслам. Обоюдное признание без
объятий и даже без первых поцелуев явилось настолько, однако, удовлетворяющим его чистые чувства, что сладкая истома и какое-то, полное неизъяснимого наслаждения, спокойствие воцарилось
в его
душе.
— Ах, как там хорошо написано про любовь. Когда девушка всю
душу готова положить за своего милого. Когда один взгляд его ласковый заставляет ее сердце биться
в сладкой истоме, когда она
в объятиях его трепещет, как птичка
в клетке, и жутко-то ей, и приятно. Какое это наслаждение — отдаться впервые любимому человеку. Но она, та, о которой там написано, была честная, чистая
душа. И как она любила его… как любила.
Этим упреком все святое опрокинулось
в душе его. Пристыженный, он схватил ее
в свои
объятия и понес сладкое бремя…
Конкордия Васильевна чутким сердцем женщины угадала происходившее
в душе ее мужа и упала
в его
объятия.
Подобно жертвеннику, пылала его
душа, и каждого, кто подходил к нему, хотелось ему заключить
в братские
объятия и сказать: «Бедный друг, давай бороться вместе и плакать и искать.